«Постави же Батый пороки многи….»: осадные технологии монголов 1237-1242 гг.
Монгольское вторжение на Русь и страны Восточной Европы не нуждается в особом представлении. Упомянутое событие нашло отражение в большом количестве источников, разбросанных идеологически, хронологически и географически. Не менее обширна и историография, включая работы по анализу военного искусства Монгольской империи. Менее изученным оказалась тема осадного искусства монгольских армий, в последнее время активно разрабатываемая Р.П. Храпачевским.
Поскольку историография проблемы чрезвычайно обширна, коснемся лишь узловых моментов. Одним из первых исследований, разрабатывавших проблемы военной истории Монгольской империи, стало сочинение М.И. Иванина, выпущенное в 1875 году. Исследователь впервые в историографии на достаточно профессиональном уровне проследил эволюцию военного искусства у монголов, рассмотрев при этом основные военные кампании Чингисхана и его преемников. Выделив отдельными параграфами походы Бату на Русь и Европу, М.И. Иванин, не ограничившись лишь пересказами источников, поставил вопросы о путях передвижения монголов по русским землям, а также результаты и особенности военной кампании. Отдельно автором были рассмотрены этапы вторжения монголов в страны Восточной Европы. Использовав доступные источники, М.И. Иванин хроникально рассмотрел все особенности действия монголов Венгрии, кратко резюмировав наиболее важные детали. По мнению исследователя, «смерть Октая была главною причиною спасения Западной Европы от разорения и ига» [7, c.128].
Становление военно-административного устройства Монгольской империи и основные особенности последующих военных действий были отражены в работе Э. Хара-Даван, впервые выпущенной в Белграде в 1929-м г. Исследователь уделил внимание причинам похода, рассмотрев при этом воинский потенциал. Описание этапов вторжения во многом перекликалось с трудом М.И. Иванина. Э. Хара-Даван отметил основные пути передвижения монгольского войска, вкратце отметив само вторжение. Расцвет военного искусства в европейской кампании автор подчеркивает битвой при Легнице, где «превосходство военного искусства Азии над Западной Европой» [28, c.162]. При этом отмечалось фактическая неспособность короля Белы IV создать сколько-нибудь организованное сопротивление монголам. Э. Хара-Даван вслед за М.И. Иваниным склонился к мнению, что именно смерть Угэдея стала «спасением….для народов Европы» [28, c.166].
На качественно новый уровень исследования вышла советская историография. Одним из первых серьезных исследований стала совместная работа Б.Д. Грекова и А.Ю.Якубовского, изданная в 1950-м году. Авторы кратко повторяют данные летописи, отмечая при этом наиболее важные даты и события; причиной же поражения русских княжеств стал «политический строй тогдашней России» [3, c.213]. Кратко упоминается и об использовании осадных технологий: так, при «осаде Чернигова татары применяли метательные орудия» [3, c.214]. В целом же, характер повествования мало чем отличался от предшествующей историографии, однако авторы сформировали иной вывод окончания Западного похода, связанного прежде всего со значительной потерей воинских сил во время русской кампании [3, c.217]. Выгодно отличает работу Б.Д. Грекова и А.Ю.Якубовского и практическое отсутствие соответствующей патриотической конъюнктуры в изложении конкретных событий, исказившей представление о характере первых годов взаимоотношения Руси и чингизидов и проявившейся в последующих тематических работах.
Выразителями классической советской историографии по тематике можно считать В.Т.Пашуто и В.В.Каргалова. В.Т. Пашуто в своем исследовании [13, с. 150-172], рассматривая этапы вторжения монголов на Русь, прежде всего отстаивал идею героической борьбы против иноземных захватчиков, используя при этом летописные и археологические свидетельства. Отметил историк и значение осадных машин в деле штурма русских крепостей, в частности, Киева [13, с. 157]. Также автором было обстоятельно рассмотрено вторжение и в европейские страны [14 с.210-227]. Затронуты вопросы историографии и источниковедения, численности монгольского войска, привлечено большое количество сведений из западноевропейских хроник.
Относительно итогов европейской кампании, историк отметился выражением, ставшим классическим во многих советских трудах: «Героическая оборона русским народом родной земли, родных городов явилась решающей причиной, благодаря которой сорвался план татаро-монгольских захватчиков завоевать всю Европу» [13, с. 159]. Тем самым в историографии сформировался отказ от прежней теории ухода монголов из Европы из-за смерти Угэдея.
К схожим результатам приходит в своем исследовании В.В. Каргалов [9, с.62-132]. Большое внимание исследователь уделяет описанию подготовки вторжения, на обширном археологическом и летописном материале реконструируются этапы нашествия, рассматривается вопрос и количестве войска, ставшем впоследствии одним из узловых. Также исследователь достаточно подробно останавливается и на вопросе использования осадных технологий, которую обеспечивали «многочисленные китайские и персидские инженеры, постоянно находившиеся в монгольской армии» 9, с.77-78]. В целом, сочинение В.В. Каргалова выгодно отличается от предшествующих наличием серьезной постановки вопроса об особенностях тактики и стратегии монгольских войск [9, с.76-80].
Опираясь на широкий круг источников, Л.В. Черепнин затрагивает наиболее актуальные вопросы монгольского нашествия, среди которых предыстория Западного похода, включая события, связанные с битвой на Калке, подготовительный этап будущего вторжения, а также краткий обзор событий, предшествующих самому походу. Описывая вехи вторжения монголов на Русь, Л.В. Черепнин не отходит от устоявшейся схемы описания, останавливаясь в первую очередь на факте героической борьбы русского народа с захватчиками, упорстве в сражениях с оными. В целом, формат статьи не позволил автору развернуто проанализировать все этапы русско-монгольской войны, однако выводы историка вполне традиционны для советского времени, в связи с чем Л.В. Черепнин приводит красочное описание Плано Карпини итогов разгрома [31, с196-197].
Кратко коснулся вопросов военной тактики монголов и П.А. Раппопорт, отметив, что главной особенностью осадной искусства стало широкое применение пороков [25, с.43].
Современная историография существенно продвинулась в изучении военного искусства Монгольской империи; отход от советских идеологических схем породил разнообразие взглядов на ход и итоги Западного похода. Появляется и критика предшествующих взглядов.
Переосмысление рассматриваемых событий тесно увязывается с многочисленными научно-популярными работами Л.Н. Гумилева [4, с.457-463; 5, с. 147-154; 6, с.205-207]. Основная мысль исследователя выразилась в позиционировании монгольского нашествия как «типичного набега кочевников», «великого кавалерийского рейда». При этом Л.Н. Гумилев пишет, что монголы не желали завоевывать Русь, подкрепляя свои слова фразой, что «гарнизонов монголы не оставили»[1] [5, с. 153]. Также исследователь акцентировал внимание и на переосмыслении количества монгольского войска в сторону уменьшения – 30-40 тыс. [5, с.148].
Начало 2000-х отмечается появлением целого ряда новых работ (Р.Ю. Почекаев, Е.И. Сусенков, Р.П. Храпачевский), которые выводят на новый уровень ставшими уже традиционными вопросы военного искусства монголов. Е.И. Сусенков в своей монографии обширно затронул, прежде всего, уже рассматриваемые военной тактики и потенциала монгольских войск [26, с.34-42], отметив высокую скорость передвижения войск, умелое использование осадных орудий и накопившийся в течение ряда предшествующих десятилетий боевой опыт [26, с.87-88].
Критично подошел к проблематике и Р.Ю. Почекаев, отметив тенденциозность ряда источников, имеющих фольклорный или эпический характер [16, с.114]. Ему же принадлежит мысль о том, что действия Бату во время похода могут называться своеобразной «демонстрацией силы», «ожидая, как поведет себя князь» [16, с. 116]. При этом автор отказывает в историчности битве на р. Сить, поскольку иные историки (Фома Сплитский, Рашид ад-Дин) «ничего не упоминают о битве» [17, с.15]. Р.Ю. Почекаев для анализа привлекает огромное количество источников (в том числе китайских и западноевропейских), ставя под сомнение сведения летописца о разрушении города Козельска. Согласно Рашид ад-Дину, монголы «расположились в домах и отдохнули» [16, с. 125]. Касаясь итогов Западного похода, Р.Ю. Почекаев сообщает о логической завершенности военной операции, которую, вполне возможно, стимулировала смерть хана Угэдея [16, с.150], отмечая при этом, что и сама европейская кампания была вынужденной, Бату лишь подчинился указаниям Угэдея [16, с.152].
Еще одной тематической работой можно считать исследование А.Б. Широкорада [32, с.28-55], однако автор необоснованно завысил участие булгар в Западном походе, опираясь при этом на весьма сомнительного происхождения летопись «Джагфар тарихы», аутентичность которой так и не было доказано. Тенденциозность повествования ярко проявилась при описании осады Козельска; согласно булгарской летописи «Козельск держался не 7 недель, а 7 дней. Причем, штурм крепости не удавался не столько из-за отчаянного сопротивления жителей, сколько из-за атак конной дружины, укрывшейся в лесу недалеко от города» [32, с.45].
Поворотным пунктом в историографии стала книга Р.П. Храпачевского «Военная держава Чингисхана», выпущенная в 2005-м году. Автор, исследуя специфику вооружения, боевые и тактические навыки монгольских воинов, подробно остановился на генезисе осадных технологий, подразделив процесс развития на несколько стадий [29, с.212-257]. При исследовании же самого Западного похода автор прежде всего затронул боевое искусство монголов, а также тактические и стратегические инициативы; описал особенности взятия русских городов [29, с.351-392].
Вопросы осадного искусства получили свое закономерное развитие и в новейшем исследовании Р.П. Храпачевского [30, с.126-139]. Исследователь подчеркнул слабое развитие русского осадного искусства, ожесточенность при взятии русских городов, а также плавное изменение тактики монгольских войск в восточноевропейской кампании, где монголы предпочитали разбивать «в нескольких полевых сражениях основные силы противника, и потом облавные отряды занялись грабежом» [30, с. 135]. На основании свидетельств источников автор говорит и о постепенно усложнявшихся приемах осадной тактики, с использованием географических условий местности, обманных маневров, создания подкопов и др [30, с.138].
Анализ историографии показывает, что в первую очередь исследователи реконструировали ход и основные этапы Западного похода; в числе актуальных вопросов отразилась и проблема определения численности монгольского войска. Со временем злободневной стала тематика тактики и стратегии монголов, а также использование ими передовых технологий своего времени. Наличие подобного вооружения ясно свидетельствует, что на Русь в 1237 году пришло хорошо обученное и вооруженное войска крупного централизованного и милитаризованного государства.
Перед рассмотрением вопроса об осадных тактиках, хотелось бы подчеркнуть, что автор не ставит своей задачей создание принципиального новой теории, но лишь предлагает некоторую систематизацию, позволяющую шире взглянуть на указанную проблему.
Как известно, военные операции монгольских войск начались в декабре 1237 года на территории Рязанского княжества. Практически все летописные указания[2] носят в данном случае идентичный характер: «Того же лета на зиму приидоша от восточныя страны на Рязанскую землю лесом безбожнии Татарове со царем Батыем. И пришедше, первое сташа станом ту о Нузе и взяша ю» [15, с.57; 18, стб. 460; 19, стб. 778; 20, с.74; 21, с.215; 22, стб. 288; 23, с.105; 24, с.71].
Согласно НЛ, «И приидоша окаянии иноплеменницы под столный их град Рязань, и оступиша град их столный Рязань месяца Декабря в 6 день и острогом оградиша его». [23, с.106], в то время как СIЛ и ВПЛ датой осады отмечают 16 декабря [22, стб. 289; 24, c.71]. Таким образом, осада длилась 5 (или 15) дней. В источниках нет единого мнения о характере захвата Рязани. ИЛ сообщает, что монголы «взяша гра Рязань копьем» [19, стб. 778]. При этом «Повесть о разорении Рязани Батыем», согласно которой город взяли на шестой день, отмечает, что на «шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие с пороками, а третьи – с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декаабря в двадцать первый день» [2, с.109]. Текстуальное совпадение с летописными свидетельствами, характерное описание штурма города не позволяют согласиться с мнением Р.Ю. Почекаева о сомнительной историчности повести [16, с.114]. Во всяком случае, данный отрывок нет смысла подвергать сомнению. Р.П. Храпачевский предположил, на основании данных «Повести», что Рязань подвергалась камнеметному обстрелу все пять дней [29, с.358]. Хотя такой вывод и представляется вполне резонным, но «Повесть» сообщает лишь о битве между горожанами и монголами [2, с.109].
В свою очередь, Л.Г. Бескровный, рассматривая источники и иные свидетельства как ценные данные по военной истории, предположил, что упомянутый в «Повести» народный герой Евпатий Коловрат был побежден лишь с применением метательных орудий [1, с.45]. Думается, в данном случае в размышления автора закралась ошибка: «Повесть» не фиксирует применения каких-либо технологий для борьбы с рязанскими партизанами.
Следующими пунктами монгольского нашествия стали Коломна и Москва. Относительно взятия Москвы источники лаконичны: «А Татарове поидоша к Москве и взяша Москву…» [18, стб. 460-461; 23, с.106; 24, с.71][3].
Следующими были Владимир и Суздаль. Если относительно Суздаля сообщается: «Татарове же около града урядивше станы, облегоша весь град, а инии шедше взяше град Суздаль, и церкви и монастыри разграбиша, и власти и села пожгоша…» [23, с.108], то Владимир брали с помощью применения осадных технологий. Сообщения летописей в данном случае практически идентичны. По сообщению НЛ: «…и начаша туры рядити, и пороки ставити, от утра и до вечера, а на ночь оградиша тыном около всего града» [23, с.108]. НIVЛ вместо «туры рядити» использует «наряжати лесы» [21, с.216]. По всей видимости, сюда же относится фраза: «Тотаром же порокы град бьющем, стрелами бещисла стреляющим» [15, c.57; 19, стб. 780]. Отсутствие схожих сведений о взятии Суздаля может свидетельствовать о его штурме слету, без предварительного окружения.
Последующие действия монгольских войск можно охарактеризовать как «триумфальное шествие»; источники же здесь практически единодушны: «Татарове же оттуду разсыпашася по всеи земли: инии взяша Ростов, а инии Ярославль, и сына Ярославля убиша, а инии взяша Городец, и по Волзе вся грады поплениша до Галичя Мерскаго, а инии взяша Юрьев, и Переславль, и Дмитров, и Тферь, и Кашин, и Волок, и Коснятин, и вся поплениша даже и до Торжьку, и несть нигде же места, где не воеваша, и взяша во един Февраль месяц 14 градов» [18, стб. 464; 20, стб. 293; 21, с.217-218; 23, с.109; 24, с.73].. Р.Ю. Почекаев предположил, что число 14 имеет некоторый символический смысл [16, с. 123], но, справедливости ради, отметим отсутствие такого упоминания в ЛЛ, сообщившей о «взаша….грады многы» [18, стб. 464].
При описании осады Торжка, источники засвидетельствовали наличие осадных орудий: «и биша пороки по две недели, люди же изнемогоша во граде, а из Новаграда не бысть им помощи», причем по версии НЛ город был взят 15 марта, по Тверской – 5-го [23, с.111; 29, с.365].
Применялись пороки и при взятии Козельска, сведения о котором достаточно обширны. «Оттуду же возвратися Батый к Рязани, и иде к граду Козельску… Татарове же пороки стену выбиша, и бысть брань люта зело, таже и весь град разбиша пороки, и взыдоша на вал, и ту бысть брань велиа и сечя зла…» [19, стб. 781; 22, стб. 299; 23, с. 112; 24, с.75]. Очевидно, штурм происходил крайне ожесточенно и поначалу не приносил реальных плодов. События вокруг города отразились даже у восточных авторов. Рашид ад-Дин сообщает, что «Бату пришел к городу Козельску и, осаждая его 2 месяца, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в 3 дня» [8, с. 85]. Причину столь долгого штурма исследователи объясняют прежде всего героической обороной и удачным географическим положением [16, с. 126-127]. Тем не менее, налицо некоторые разночтения в описании летописей и Рашид ад-Дина. Первые не говорят об участии Кадана и Бури в окончательном штурме, в то время как персидский автор не сообщает об использовании осадных орудий. В связи с этим напрашивается следующий вывод: первоначально Бату осаждал город с небольшим отрядом без использования технических средств, сама же осада носила пассивный характер. Ситуация разрешилась лишь с прибытием дополнительных туменов.
Новый этап завоевательной кампании начинается со взятия Переяславля; к сожалению источники не донесли до нас подробных обстоятельств: летописец отметил лишь сам факт взятия [23, с.114]. ИЛ сообщила о взятии города «копьем» [19, стб. 781].
Более подробная и несколько противоречивая информация имеется в отношении осады Чернигова. Более ранняя ИЛ: «…в то же время посла на Чернигов, обьстоупиша гра в силе тажце. слышав же Мьстислав Глебовичь нападение на гра иноплеменьны прииде на ны со всими вои бившимьса им побежен бы Мьстислав…» [19, стб. 782]. Составитель НЛ более конкретен: «Того же лета Батый посла иную рать на Чернигов в силе велице; слышев же то князь Мстислав Глебович, внук Святослава Ольговичя, и изыде на них со многими воинствы своими, и бысть брань велиа и сечя зла; и со града метаху на Татар камение со стен на полтора перестрела, а камение якоже можаху четыре человеки силнии подъяти, и сице възимающе метааху на них. Но и тако победиша Татарове, и едва убежа князь Мстислав Глебович…» [23, с.114].
Примечательно, что схожее сообщение содержится в тексте ВГЛ, описывающей события 1234 года: «310. Створиша же мир со Володимером и Данилом Мьстислав и Черниговьчи: люто бо бе бой у Чернигова, оже и таран на не поставиша, меташа бо каменем полтора перестрела, а камень якоже можаху 4 мужи сильнии подъяти; оттуда с миром преидоша Кыеву». [15, с. 53]. Однако в отличие от остальных свидетельств, ВГЛ не сообщает об использовании каких-либо орудий при штурме или защите самого Чернигова, ограничившись лишь упоминанием о битве и поражении Мстислава [15, с.58-59].
Вероятно, в данном случае мы имеем дело с анахронизмом: в действительности, речь идет именно об осаде Чернигова монголами, перенесенным летописцем по каким-то причинам в иную временную плоскость.
В исследовательской среде также различны мнения по этому вопросу. Э. Хара-Даван счел, что «монголы метали в город огромные камни» [28, с.160]. С его точкой зрения согласуется и мнение Р.П. Храпачевского [29, с. 377]. В свою очередь, В.В. Каргалов и Р.Ю. Почекаев склонились к мысли, что именно защитники города метали камни с помощью камнемета [9, с.114; 16, с.132].
Отмечая в целом неоднозначность письменных свидетельств, подчеркнем все же, что здесь имеет смысл вести речь об использовании орудий именно со стороны защитников, не исключая при этом наличия оных и у монголов.
Наиболее характерным применением тактических и стратегических навыков монголов стала классическая осада Киева, начавшаяся с рекогносцировки, проведенной царевичем Менгу и закончившаяся осадой города Бату, пришедшим вскоре с многочисленным войском. В источниках наиболее подробно было отражено применение осадных устройств. Так, Бату поставил пороки «подле врата Летцкая». Судя по указанию летописца («Многим же пороком бьющим без престани день и нощь», «тако многими пороки выбиша градныя стены, и внидоша во град»), к Киеву было стянуто максимально количество орудий для достижения наибольшего эффекта [23, с.116-117]. Взятие Киева нашло отражение и в восточной литературе . Джувейни, характеризуя Западный поход, пишет: «Царевичии сообща окружили (город) с разных сторон и сперва с каждого бока устроили такую широкую дорогу, что (по ней) могли проехать рядом три-четыре повозки, а потом против стен его выставили метательные орудия. Через несколько дней они оставили от этого города только имя его и нашли (там) много добычи» [8, с.58-59]. Сообщение персидского историка хорошо согласуется с указанием летописца.
Дальнейшие действия монголов, согласно сообщениям летописей, представляются несколько неоднозначными. НЛ предлагает стереотипное описание: ««Батый же посади в граде Киеве воеводу своего, а сам иде к Володимерю в Волынь, и прииде к граду Колодяжню, и бив пороки, и взять его. И оттуду иде ко граду Каменцу Изяславлю, и бив пороки взять его. И иде ко граду Кременцу Данилову, и не може взяти его крепости ради. И оттуду приеде к Володимерю, и бив пороки, и взять его. И оттуду иде к Червенцу, и бив пороки, и взять его. И оттуду иде к Гадалищу, и бив пороки, и взять его» [23, с.117]. Другие летописцы предлагают несколько иную картину. В частности, при осаде горда Колодяжна монголы использовали 12 пороков «и не може разбити стен городных» [15, c.61; 19, стб. 786; 21, с.227; 22, стб. 302; 24]. Сам же город был взят при помощи хитрости: «И нача перемолвивати люди, они же послушавше злаго света его и предашася, и сами изьбьени быша» [22, стб. 302].
Также трудности монголы испытали и при штурме города Кременца из-за «его крепости». Противоречивым представляется и сообщение о взятии Владимира. Согласно Никоновской летописи, город был взят при использовании пороков; СIЛ сообщает о взятии его копьем. Судя по всему здесь может идти речь об использовании орудий и последующем штурме.
Галич был последним городом перед вторжением монголов в Восточную Европу; согласно СIЛ «тако же и град Галичь взя», что указывает на схожие мотивы осады. Вполне вероятно, и в данном случае были применены осадные орудия [22, стб. 302].
Источники, повествующие и восточноевропейской кампании монголов, представляются весьма разнородными, особенности по части описания осадных технологий. Так, Фома Сплитский, описывая жестокость монгольского войска и ужасы войны, подробнее коснулся осады города Сплита, на стенах которого «сплитчане стали готовить машины и устанавливать их в нужных местах». Когда же «пришел Кайдан с небольшой частью своего войска», татары «начали со всех сторон штурмовать ее, пуская стрелы и меча копья». В итоге штурм сходу небольшим отрядом провалился. Вероятно, это событие позволило Фоме Сплитскому отнести наличие осадных технологий у монголов к разряду сплетен: «Одни говорили, что татары делают огромные машины и множество военных орудий, с помощью которых они попытаются разрушить города» [27. с.118-119]. Отсутствуют сколько-нибудь четкие описания военных действий Кадана в Сербии. Согласно Фоме Сплитскому, монголы взяли города Котор, Свач и Дривост мечом, предав их огню [27, с.120].
Осадное искусство монголов отразилось в сочинении Рогерия, подробно описавшего штурм города Варадина, в частности: Тут же окружив замок и никоим образом не медля, они установили против новой стены семь машин и принялись днем и ночью выпускать камни до тех пор, пока она не была разрушена. Разрушив стены и башни, они сделали приступ и, овладев замком, пленили воинов, каноников и всех прочих, кто при взятии замка не был убит мечом» [10, с.47]. Отметим схематичность описания разрушения города, столько характерное для русских летописцев, упоминавших о взятии Киева. Схожесть повествования мы можем наблюдать и при описании осады города Эстергома: «Приблизившись к нему в самом небольшом количестве, они, оставаясь на расстоянии, не покладая рук готовили 30 осадных машин. Жители же Эстергома сильно укрепились изнутри рвами, валами и деревянными башнями… И вот однажды татары окружили город, а бывшие с ними пленники принесли так много вязанок хвороста, что быстро соорудили из них в одном месте поверх края рва еще один вал и тотчас же за тем валом установили упомянутые 30 машин. Так они смогли днем и ночью метать камни в город и в деревянные башни. И от того в городе начался такой беспорядок…Когда же татары разрушили деревянные укрепления, чтобы засыпать рвы, они принялись метать в них машинами мешки с землей» [10, с.56]. Поражает тщательность описания осады города, а также продуманность действий обеих сторон. Тем не менее, город не был взят полностью, каменный замок не был захвачен, пространство вокруг него было сожжено.
Однако большинство средневековых авторов ограничивалось, в основном слухами. В послании императора Фридриха упомянуто о падении «крупнейшего из городов этого королевства (Руси – прим.) Клева»; при этом относительно венгерской кампании «Послание» отмечает беспечность подданных Белы IV: «Но пока они, презирая врагов из надменности или по неведению, мирно спали по соседству с недругом, доверившись природным укреплениям, те, ворвавшись словно вихрь, их внезапно окружили» [12, с. 142]. По сути, мы имеем дело здесь с весьма успешной тактикой быстрого налета, схожим образом описанного Фомой Сплитским. Но такая тактика не давала серьезных результатов при осаде и штурме хорошо укрепленных городов.
Упоминания о военных действиях монголов встречаются и у более позднего автора – Матвея Меховского. Описывая «нашествие татар» на Европу, историк сообщает о приходе монголов под Краков, где «они осадили, окружили валами церковь св. Андрея, тогда стоявшую вне городских стен, но так как поляки, засевшие там в большом числе, энергично и смело отбивались, защищая себя и свое добро, татары взять ее не смогли и без успеха отступили на Брацлав» [11, с. 51]. Схожая неудача постигла захватчиков и в Брацлаве, где они не смогли взять каменный замок.
Суммируя сообщения первоисточников, можно сказать, что военная операция монголов в Европе по части осадных технологий мало чем отличалась от русской кампании; большая разрозненность и последующее дробление монгольских отрядов приводило к меньшему успеху по части осады крепостей и замков, на что совершенно верно указывает Р.П. Храпачевский [29, с.255]. Лишь крупным соединениям с камнеметными машинами удавалось достичь значительного успеха, что мы и видим при описании взятии Варадина и Эстергома.
В целом, использование осадных орудий дало монголам значительно преимущество на протяжении всего Западного похода. Использование «пороков» представляется ключевым фактором при осаде крупных крепостей, хотя источники намекают и на удачные штурмы, по видимому, без использования осадных средств. Между тем, кампании русская и европейская показали устойчивую эволюцию военного искусства Монгольской империи, выявив тактическое превосходство их перед армиями русских княжеств и европейских стран.
Список литературы.
- Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. – М.: Издательство АН СССР, 1957. – 452 с.
- Воинские повести Древней Руси. – Л.: Лениздат, 1985. – 495 с.
- Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М.:-Л.: Издательство АН СССР, 1950. – 479 с.
- Гумилев Л.Н. Древняя Русь и великая степь. – СПб. «Кристалл», 2001. – 768 с.
- Гумилев Л.Н. От Руси к России. – М.: АСТ, 2002. – 400 с.
- Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. – М.: АСТ, 2002. – 464 с.
- Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и средне-азиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. – СПб., 1875. – 252 с., илл.
- История Казахстана в персидских источниках. Том IV. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г. Тизенгаузеном и обработанные А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным / М.Х. Абусеитова [отв. ред.]. – Алматы: Дайк-Пресс, 2006. – 620 с.
- Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. – М.: Изд-во «Высшая школа», 1967. – 266 с.
- Магистр Рогерий. Горестная повесть о разорении Венгерского королевства татарами. – СПб.: «Дмитрий Буланин», 2012. - 304 с.
- Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. – М.:-Л.:Издательство АН СССР, 1936. – 300 с.
- Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. – М.: Наука, 1979. – 269 с.
- Пашуто В.Т. Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век). – М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. – 280 с.
- Пашуто В.Т. Монгольский поход в глубь Европы // Татаро-монголы в Азии и Европе. – М.: Наука, ГРВЛ, 1977. – С.210-227.
- Петрушевич А.С. Волынско-Галицкая летопись, составленная с концем XIII века. 1205-1292. – Львов, 1871. -147 с.
- Почекаев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА; СПб.: Евразия, 2007. – 352 с.
- Почекаев Р.Ю. Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. – СПб.: Евразия, 2012. – 464 с.
- ПСРЛ. Том 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 2. Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. – Л.: Издательство АН СССР, 1927. – 104 с.
- ПСРЛ. Том 2. Ипатьевская летопись. – СПб., 1908. – 573 с.
- ПСРЛ. Том 3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.:-Л.: Издательство АН СССР, 1950. – 565 с.
- ПСРЛ. Том 4. Часть 1. Новгородская четвертая летопись. Вып. 1. – Пг., 1915. – 331 с.
- ПСРЛ. Том 6. Вып. 1. Софийская первая летопись старшего извода. – М.: Языки русской культуры, 2000. – 320 с.
- ПСРЛ. Том 10. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. – СПб., 1885. – 248 с.
- ПСРЛ. Том 26. Вологодско-Пермская летопись. – М.:-Л.: Издательство АН СССР, 1959. – 416 с.
- Раппопорт П.А. Древние русские крепости. – М.: Наука, 1965. – 87 с.
- Сусенков Е.И. Русско-монгольская война (1237-1241 гг.). – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. – 110 с.
- Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. – М.: Индрик, 1997. – 320 с.
- Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. – Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991. – 196 с.
- Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. – 558 с.
- Храпачевский Р.П. Армия монголов периода завоевания Древней Руси. – М: Квадрига, 2011. – 264 с.
- Черепнин Л.В. Монголо-татары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. – М.: Наука, ГРВЛ, 1977. – С.186-209.
- Широкорад А.Б. Куликовская битва и рождение Московской Руси. – М.: Вече, 2005. – 416 с.
[1] Справедливости ради отметим иные данные, встречающиеся в русских летописях. В частности, НЛ упоминает буквально следующее: «Батый же посади в граде Киеве воеводу своего, а сам иде к Володимерю в Волынь» [23, с.117].
[2] Предлагается следующий список сокращений. Вологодско-Пермская летопись – ВПЛ; Никоновская летопись – НЛ; Ипатьевская летопись – ИЛ; Новгородская первая летопись – НIЛ; Новгородская четвертая летопись – НIVЛ; Софийская первая летопись – СIЛ; Лаврентьевская летопись – ЛЛ; Волынско-Галицкая летопись по изданию 1871 года – ВГЛ.
[3] Р.Ю. Почекаев в своей монографии приводит ряд интересных свидетельств более поздних авторов (Утемиш-Хаджи, Абу-л-Гази, Сигизмунд Герберштейн), где Москва представляется огромным городом, откуда «московский государь….вышел навстречу со стпа пятьюдесятью тысячами человек», и делает совершенно правильный вывод о том, что сообщения о взятии города наложились на реалии XVI века [16, с.118-120].