Парунин А.В. Политическая эволюция улуса Шибана во второй половине XIV – первой четверти XV вв.

 «Великая Замятня» в Золотой Орде второй половины XIV века не обошла стороной улусы Шибана и Орда-Ичена, в которых усиливается тенденция к политической самостоятельности. При Шибаниде Минг-Тимуре, жившем приблизительно в середине XIV века, улус еще представлял из себя единое целое. Согласно Махмуду бен Вали и Абулгази, Минг-Тимуру наследовал Пулад. [1. C. 161; 12. C. 348]. После смерти Пулада, его сын Ибрахим поднял знамя религии и государства». [12. C. 348]. По версии же Абулгази Ибрахим и Арабшах, «разделив отцевы владения, вместе с одной земле и кочевали и имели свои станы; лето проживая при вершине Яика, а зиму при устье Сыра. [1. C. 162].

Поиск формального лидера среди Шибанидов (несмотря на уже указанное наследие). в период «Великой Замятни» осложняется и противоречивыми генеалогическими данными.

Согласно «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме», Джанта (или Джаханта), от которого «потомства не осталось», был старшим среди сыновей Минг-Тимура. [12. C. 34]. Махмуд бен Вали сообщает, что Джанта был вторым сыном Минг-Тимура, первым же был Эльбек (или Ибак). [12. C. 348]. Такие же сведения сообщает и Абулгази. [1. C. 161]. В «Му’изз ал-ансаб» Джанта является сыном Бадагула, и идет лишь после Пулада; старшим же выступает Тунка. [4. C. 42-43].

Ситуацию отчасти может разрешить тот факт, что Джанте (Ченте, Чинтек) упоминается в источниках с приставках «оглан», т.е. царевич. Об этом факте сообщают Йезди [5. C. 327] и Натанзи. [5. C. 262]. В одной из своих работ В.П. Костюков предложил идентифицировать Джанта и Ченте-огланом, упоминавшимся во время битвы на Кундурче. [9. C. 145-146] Отмечая в целом неясность старшинства детей Минг-Тимура, все же предположим, что старшим сыном был Эльбек, на что нам указывают некоторые основания.

Потомки Эльбека [5. C. 428] унаследовали часть приуральско-казахстанских владений с центром в г. Сарайчуке. Об этом, в частности, говорят данные нумизматики. Зафиксирована монета Эльбека в Сарайчуке, датированная 775 г.х. (1373-1374 гг.). [10. C. 49]. Вероятно, улус Эльбека, затем и Каганбека находился несколько западнее земель Пулада; к тому же он обладал формальным старшинством. Об этом свидетельствует и Утемиш-Хаджи, указывая Каганбека как хана «внутри своего эля», к которому пришел Тохтамыш, предложив возглавить поход против «черного человека» Мамая. [18. C. 117]. Вероятно, и Ибрахим носил на тот период ханский титул.

Упоминает Абулгази и о потомках самого младшего сына Минг-Тимура Бекконди, прослеживая их генеалогическое древо вплоть до Кучум-хана, тем самым ограничивая их улус территориями Западной Сибири. Обращает на себя внимание и тот факт, что хивинский историк отмечает приставку «оглан» к именам Бекконди и его сыну Али, предков будущего хана Хаджи-Мухаммеда. Предположительно, это говорит о том, что изначально сибирская (младшая) линия Шибанидов не была самостоятельной. Фактически власть находилась в руках потомков Эльбека и Пулада.

Междоусобица в Золотой Орде приводит к участию в борьбе за сарайский престол династов из дома Шибана и Орды-Ичена. Во второй половине 1370-х гг. сарайскими ханами были Каганбек и Арабшах. Одновременно, улус Урус-хана, потомка Орды-Ичена, попадает в руки царевича Тохтамыша из дома Тука-Тимура, поддержку которому оказал среднеазиатский правитель Тимур.

«Чингиз-наме» рисует стратегию отношений между Тохтамышем и ханом Золотой Орды Арабшахом. Утемиш-хаджи отмечает, что «[Тохтамыш-хан] много оказал разных милостей и сделал пожалований Араб-оглану и повелел: «Да соберется к тебе весь народ, принадлежавший Шайбан-хану, и где бы ни находился раб, бежавший от своего хозяина, и эль, бежавший от йасака...» [18. C. 118], тем самым подтверждая договоренность между двумя чингизидами. Этот же факт указывает и на временное объединение улуса Шибана под эгидой Арабшаха, покровителем которого выступил Тохтамыш. Тем самым произошло очередное формальное объединение улусов Золотой Орды. При этом Шибаниды утратили политическую самостоятельность: потомки Эльбека и Бекконди стали равными в своих правах.

По всей вероятности, в 80-90-е гг. XIV века царевичи из дома Шибана стали частью военно-служилой знати при Тохтамыше. В «Книге побед» Шараф ад-дина Йезди есть упоминание о некоем Али-оглане, одним «царевичей Джучиева рода», коими «Токтамыш-хан украсил центр и фланги своего войска» [5 C. 320-321] во время битвы с Тимуром. Согласно гипотезе В.П. Костюкова, битва на Кундурче 1391 г. протекала в западной части современной Оренбургской области. [9. C. 133-134]. Помимо этого, Йезди упоминает о движении войск Тимура на запад через реку Тобол (у Йезди «Тобал»). Как видим, военные действия сосредотачивались непосредственно на территориях улуса Шибана, и Тохтамышу была необходима помощь местных правителей. Также Али-оглан упоминается при походе Тохтамыш-хана на Грузию: в числе эмиров он упоминается первым. [5. C. 327].

Помимо Али, в числе эмиров упоминается уже отмечавшийся выше Ченте-оглан, или Джанта из рода Шибана, по генеалогическим сочинениям. Натанзи также сообщает о Чинтек-оглане, который «со своими приближенными бежал, и царство досталось Тимур-Кутлугу, а эмирство – Идигу». [5. C. 262]. Судя по всему эти события происходили уже после поражения Тохтамыша на Ворскле и его бегства в Западную Сибирь; вместе же с ним мог отправиться и Джанта.

К сожалению, вряд ли мы сможем установить причины, побудившие беглого хана, сформировать новое улусное владение в Сибири, фактически на территории Сибирских Шибанидов. Скорее всего роль сыграла географическая удаленность от основных политических центров его противников: Шадибека и Тимура, однако, как показали последующие события, этот фактор не стал успешным для Тохтамыш-хана, чей улус не продержался долго в Сибири.

Смерть Тохтамыша нашла отражение в русских и восточных источниках, среди которых первые обладают наибольшей информативностью. Под 1407-м годом автор Владимирского летописца разместил следующее сообщение: «В лето 6915. Царь Шадибек убил Тактамыша в Сибирскои земли». [14. C. 130]. Согласно же Архангелогородскому летописцу беглый хан был убит Шадибеком «близ Тюмени». [15, C. 82]. Не приходится сомневаться, что Чимги-Тура (Тюмень русских летописей) была центром новообразованного улуса Тука-Тимуридов. Вопросы вызывают лишь обстоятельства противостояния Шадибека и Тохтамыш-хана. Вполне возможно, что инициатором похода золотоордынского хана в Сибирь был темник Эдиге, который, согласно «Анониму Исканедра», «по необходимости посадил на трон Шадибек-оглана, который по праведности и способностям был известнейшим и старейшим». [5, C. 263]. Несмотря на политические и военные неудачи беглый Тука-Тимурид по-прежнему представлял опасность для могущественного мангыта

Смерть Тохтамыша привела к очередному вакууму политической власти на территории Западной Сибири. Согласно Заки Валиди Тогану, сыновья Тохтамыша Карим-Берди и Джалаль-ад-дин отправились на Запад. [3, C. 214]. Их имена фигурируют среди золотоордынских ханов начала XV века. [5, C. 399, прим. 16, C. 404-405].

После бегства Тохтамыша на север, Шибаниды фактически исчезают из поле зрения на два десятилетия. Абулгази и Махмуд бен Вали называют в качестве преемника Арабшаху его сына Хаджи-Тулия. [1. C. 162; 12. C. 348]. Вероятно, он унаследовал сырдарьинские владения Арабшаха; не исключено, что его улус, находившийся между Золотой Ордой, Мангытским илем и империей Тимуридов, мог подпасть под зависимость одного из этих объединений, особенно с учетом того, что Арабшах и другие царевичи долгое время поддерживали Тохтамыша – врага Эдиге и Тимура.

О сибирской ветви Шибанидов не упоминается, однако Иоганном Шильтбергером был отмечен известны поход царевича Чекре и мангыта Эдиге в Сибирь.

Сам же поход предстает перед нами как экскурсия в неведомые земли. Шильтбергер, описывая нравы и привычки жителей «этого края», ни словом не обмолвился о политической ситуации в регионе и каком-либо участии в нем ордынского царевича и темника, однако привел сведения о якобы «покорения Сибири» Эдиге и Чекре, после чего они «вступили в Болгарию» (речь здесь несомненно идет о Булгарском улусе – А.П.), которая ими также была завоевана». Однако из сообщения Шильтбергера неясно, идет ли здесь речь о военной операции, или же, установлении политической зависимости от Золотой Орды. Возможно также, что действия Эдиге и Чекре носили рекогносцировочный характер, с целью выявления потенциальных союзников в борьбе за политическую власть. Этим объяснилось и «завоевание» Сибири и Булгара, очевидно, не имевших на тот момент какой-либо серьезной политической власти.

Вполне возможно, что завоевание Булгара Эдиге было связана напрямую с укреплением политического влияния в регионе, поскольку сыновья Тохтамыша, доминировавшие на то время в Золотой Орде, сильно ослабили влияние Эдиге. Упомянутый поход мог состояться в 1413-1414 гг. М.Г.Сафаргалиев, опираясь на нумизматические данные, локализовал правление Чекре 1414-1416 гг. [17. C. 191]. Подтверждает указанный промежуток времени и характеристика Шильтбергером Чекре как «королевского сына», т.е. оглана, не получившего еще ханской власти.

Смещение Чекре-хана с золотоордынского престола еще одним сыном Тохтамыш-хана Карим-Берди привела Эдиге к необхимости поиска новых альтернатив среди легитимных чингизидов. В конце 1410-х гг. сложился своеобразный военно-политический союз могущественного темника и шибанидского царевича Хаджи-Мухаммеда. Зачисленный одним из начальников войска, Хаджи-Мухаммед обязался служить Эдиге в обмен на выдачу ему ханского престола в Западной Сибири. Судя по всему, в 1421 году обещание Эдиге выполнил его сын Мансур, ставший при Хаджи-Мухаммеде беком. Таким образом, оформился союз ногаев и царевичей из дома Шибана, в течение всего XV века осуществлявший местную политику. Это также привело к политическому укреплению младших (или сибирских) Шибанидов и обострению нового витка борьбы.

20-е гг. XV века привели к растущей децентрализации власти. В улусе Шибана существовало три самостоятельных политических образования. Улус Хаджи-Мухаммеда, внука Бекконди располагался в Чимги-Туре, а также вилайяты «башкир, алатыр, мукши и город Болгар (с окрестностями)» [6. C. 57]; улус Махмуд-Ходжи-хана, правящего где-то между Ишимом и Тоболом со ставкой на берегу р. Тобол [2. C. 161]; улус Джумадук-хана, потомка предпоследнего сына Минг-Тимура, Тунка; его улус располагался к северу от Аральского моря, между р. Сары-Су и Эмба [7. C. 217]. Вполне вероятно, что город Чимги-Тура, входивший в состав улуса Хаджи-Мухаммеда, некоторое время обладал политической самостоятельностью. Согласно сведениям А-З. Валиди Тогана, опираясь на Утемиш-Хаджи, Махмуд-Ходжа-хан «воевал с представителями эля Тура против тюменей кунграт и салджигут». [6. C. 14].

Появление сразу трех независимых объединений свидетельствует о перераспределении политических сил в регионе. Смерть Эдиге и Тимура привели к обособлению политики двух крупных держав, которые теперь контактировали лишь дипломатическими путями и не устраивали масштабных военных кампаний друг против друга. Вследствие этого политический кризис периферийных владений чингизидов стал сходить на нет: они перестали быть лишь пешками в большой игре. Это привело к закономерному расцвету местной государственности, не стремившейся оказать давление на ханов Золотой Орды или претендовать на сарайский престол.

Одновременно эти факторы приводят к закономерной междоусобной борьбе между потомками Шибана. Начало объединительной политике среди Шибанидов положил Абу-л-Хайр-хан, последовательно разгромивший Джумадука и Махмуд-Ходжу-хана. [12. C. 142-144, 146-148]. Титул хан Абу-л-Хайр получает в городе Чимги-Тура в 833 г.х., в результате чего город становится временной столицей новообразованного ханства. Примечательно, что, согласно «Тарих Абу-л-Хайр-хани», руководители города из клана буркут добровольно подчинились хану, признав его легитмность.

Новое объединение получило в историческое литературе термин – «Государство кочевых узбеков» [2. C. 46], однако в последнее время это название было подвергнуто резонной критике. [16. C. 166-173]. На наш взгляд, гораздо уместнее и нейтральнее словосочетание – «ханство Абу-л-Хайра» (либо Абулхайра)

О том, какую роль играла Чимги-Тура и территории младших Шибанидов в целом, установить достаточно трудно. В литературе принято мнение, что Чимги-Тура была до 1446 года столицей ханства Абу-л-Хайра [7. C.. 222;  11. C. 79; 13. C. 113]; впоследствии – город Сыгнак[1]. [12. C. 158-160].

Однако в практике золотоордынских ханов была распространена система двух резиденций: с одной стороны это город Сарай – своего рода торговая столица ханства и орда – кочевая ставка хана. В этой ставке также располагались торговцы, вельможи, военные и родственники хана. [8. C. 250-251; 19. C. 64-65]. Подобная система может быть распространена и на ханство Абу-л-Хайра, особенно учитывая его активную внешнюю политику. Характерен и тот факт, что после успешного похода 1435 года на Хорезм, Абу-л-Хайр-хан «утвердился на троне владычествования». [12. C. 151] Вероятно, здесь имеется в виду г. Ургенч – столица Хорезма в то время. Однако «от гнилости воздуха» Абу-л-Хайр-хан, «решив возвратиться, направился в сторону своей орды». [12. C. 152]. Под ордой здесь вполне может пониматься кочевая ставка. Схожий эпизод присутствует в русских летописях: после разгрома и убийства хана Большой Орды Ахмада Ибак-хан «стоял… 5 дней на Ахматове орде и поиде прочь, а ордобазар с собою поведе в Тюмень, не грабя». [15. C. 95]..

Весьма вероятно, что Абу-л-Хайр-хан на первых порах контролировал практически всю территорию бывшего улуса Хаджи-Мухаммад-хана. Согласно «Нусрат-наме» жители Чимги-Туры и Булгара платили Абу-л-Хайру ясак. Ссылаясь на неопубликованные отрывки из «Нусрат-наме», «Абдулла-наме» и «Бахр ал-асрар», Б.А. Ахмедов довел границу ханства до правобережья Волги от Булгара до Дербента. [2. C. 71, 94]. Несмотря на отрывочность сведений, можно предположить, что ханство Абу-л-Хайра, в том числе и в Западной Сибири, принесло относительную политическую стабильность в регион, сведя на нет раздоры между царевичами. Не совсем ясна степень взаимоотношений с потомками Хаджи-Мухаммеда и Махмуда-Ходжи-хана  А.Г. Нестеров предположил, что после ухода Абу-л-Хайра в Сыгнак, северные территории были переданы Махмуд-хану (Махмудеку) сыну Хаджи-Мухаммеда. [13. C. 113-114]. Если это действительно так, то впервые за долгие годы, перераспределение улусов осуществлялось мирным путем и без вмешательства других потомков Джучи.

Сам же улус Шибана на протяжении указанного времени находился своего рода между молотом и наковальней. Ослабление центральной власти позволило Шибанидам проводить самостоятельную политику и делегировать своих царевичей для участия в борьбе за золотоордынское наследство. Этот факт фиксирует временное политическое могущество дома Шибана, закончившееся, впрочем, достаточно быстро. Появление на политической арене таких крупных игроков как Тохтамыш и Тимур свели на нет усилия Шибанидов по проведению собственной политики. В итоге, значительная часть улуса вновь влилась в состав Золотой Орды, обеспечив себе временное единство под руководством Арабшаха.

Однако военные поражения Тохтамыш-хана и разорение Тимуром Золотой Орды в 1395 году, неудача на Ворскле, вынудили первого отступить на территорию Западной Сибири – фактическое владение младшего сына Минг-Тимура Бекконди и его потомков. Вероятно, в конце XIV – начале XV вв. сибирская (или младшая) ветвь Шибанидов находилась по-прежнему в зависимости от Тука-Тимуридов; сыновья Ибрахима и Арабшаха могли попасть под политическое влияние Тимуридов. Восстановление ханской власти в Западной Сибири сопровождалось резким изменением политической действительности, связанно с военным противостоянием мангытского темника Эдиге и детей Тохтамыш-хана. Эдиге нашел сторонников среди Шибанидов; в обмен на военную помощь их власть была формально легитимизирована.

Последующая раздробленность 1420-х гг. привела к фактическому «поглощению» улусов внуком Ибрахима Абу-л-Хайром, установившим новые военно-политические ориентиры. При этом сибирская линия династии вновь оказалась зависимой. Внимание нового хана было сконцентрировано на богатых оазисах Средней Азии и перед потомками Хаджи-Мухаммеда открывались новые политические горизонты.

 

 

1. Абуль-Гази. Родословное древо тюрков. - Казань, 1906. – 240 с.

2. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. - М.: Наука, 1965. – 181 с.

3. Заки Валиди Тоган. Восточно-европейская политика Тимура // Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Вып. 3. – Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2010. - С.209-225.

4. История Казахстана в персидских источниках. Том III. Му’изз ал-ансаб (Прославляющие генеалогии / А.К. Муминов [отв. ред.]. – Алматы: Дайк-Пресс, 2006. – 672 с.

5. История Казахстана в персидских источниках. Том IV. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г. Тизенгаузеном и обработанные А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным / М.Х. Абусеитова [отв. ред.]. – Алматы: Дайк-Пресс, 2006. – 620 с.

6. Исхаков Д.М. Введение в историю Сибирского ханства. Очерки. – Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2006. – 196 с.

7. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. - Алма-Ата, 1992. – 378 с.

8. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2009. – 432 с.

9. Костюков В.П. Шибаниды и Тукатимуриды во второй половине XIV века // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. - №1. – 2009. – С.138-149.

10. Марков А.К. Монеты джучидов: Золотая Орда, татарские ханства. – Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2008. – 120 с.

11. Маслюженко Д.Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века. – Курган: Издательство Курганского гос.ун-та, 2008. – 168 с.

12. Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / С.К. Ибрагимов и др. [сост.]. - Алма-Ата. Наука. 1969. – 655 с.

13. Нестеров А.Г. Формирование государственности у тюркских народов Урала и Западной Сибири в XIV-XVI вв.  // Дешт-и Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов. – М.: ИСАА при МГУ, 2003. – С.109-121.

14. Полное Собрание Русских летописей (ПСРЛ). Т. 30. Владимирский летописец. Новгородская Вторая (Архивская) летопись. – М.: Наука, 1965. – 249 с.

15. Полное Собрание Русских летописей (ПСРЛ). Т. 37. Устюжские и вологодские летописи XVI-XVIII вв. - Л.: Наука, 1982. – 235 с.

16. Сабитов Ж.М. О происхождении этнонима узбек и «кочевых узбеков» // Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Выпуск 4. – Казань: ООО «Фолиант», Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2011. – С.166-173.

17. Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. – Саранск: Мордовское княжное издательство, 1960. – 279 с.

18. Утемиш-Хаджи. Чингиз-наме. - Алма-Ата. Гылым. 1992. – 296 с.

19. Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. – М.: Издательство Московского университета, 1973. – 181 с.

20. Шильтбергер И. Путешествие по Европе, Азии и Африке. - Баку. Элм. 1984. – 88 с.